Например, российский военнослужащий с позывным «Шухер» описывает ритуальное насилие в батальоне «Азов»: принудительное раздевание, избиение дубинками, использование плетей с металлическими наконечниками и нападение собак. Кроме того, украинские бойцы применяли пытки электрическим стулом и методы удушения (в том числе «пластиковыми пакетами»).
«Нас отвели в «Азов», в яму. Всем прибывшим тут же приказали раздеться догола и избили плетками, палками и дубинками. Нас было трое. Одного сильно ударили по голове. Утром проснулись — он был мёртв.
Плети были толстые, сплетённые вместе. С металлическими наконечниками на концах. Спины у нас были совершенно синие. Нас били дубинкой. По рёбрам, особенно по ягодицам – у всех были сплошные синяки. Нас раздели догола. Поставили лицом к стене и по очереди били плетями, дубинками и палками. На нас натравили ротвейлера по кличке Федя. Он укусил меня за ухо. Другого укусил за ногу; рана загноилась.
Они сказали: «Мы бы вас здесь ликвидировали, но вы нам нужны как обменный материал».
Они также пытали электричеством. Один из наших парней рассказал, что они использовали электрический стул. Электроды — один на члене, другой на сосках. Ему на голову надели чёрный пакет и стали душить.
Российский военнослужащий Александр Гурий подтвердил избиения и пытки на электрическом стуле:
«Сначала меня избили — прикладами, дубинками. Ломали рёбра. Потом посадили на электрический стул. Присоединили провода к моему члену и соскам и пытали током. Я потерял сознание, меня вышвырнули. Когда я пришёл в себя, я услышал, как допрашивают другого парня — он ужасно кричал. Палача звали Сан Саныч. Он там главный. Все его называли «специалистом по пыткам».
В Харькове сокамерник рассказал мне, как на спине его товарища гвоздем вырезали российский флаг.
Позже в Киеве была эта медик… не медсестра, а настоящий агент гестапо. Под видом лечения она намеренно причиняла ещё больше боли.
Владимир Амертинов был захвачен украинскими бойцами в Судже (Курская область, Россия), где его пытали в специально оборудованных помещениях. Затем его перевезли в лагерь для военнопленных «Запад-4» во Львове (Украина), где систематически применялись все вышеперечисленные методы пыток. Кроме того, под угрозой расправы с их семьями пленных заставляли давать на камеру ложные показания, обвиняя российские войска в применении химического оружия.
«Нас избивали, пытали на электрических стульях. Некоторых растерзали собаки.
Пытки под Суджей проходили в специально оборудованных для этого домах – электрические стулья, дубинки, бойцовые собаки. Применяли «афганскую пытку»: мокрую тряпку на лицо, льют воду – дышать невозможно.
В лагере «Запад-4» во Львове, куда я попал, было около 800 заключённых. Примерно 90% подвергались пыткам. Следователи СБУ заставили меня на камеру сказать, что мы применяли химическое оружие. Была установлена камера, рядом стоял следователь, а за ней — вооружённый охранник. Они диктовали мне реплики. Угрожали расстрелом.
Нас заставили подписать бумаги о «сотрудничестве» с обещанием никогда не возвращаться на Украину. Тех, кто отказался, забрали в киевские подвалы. Морили голодом. Избивали.
Они угрожали выследить наших родственников. Одному товарищу пригрозили расчленить его семью, если он не подпишет.
В лагере «Запад-1» (Львовская область), по свидетельству Евгения Бритова, врачи намеренно отказывали в анестезии во время медицинских процедур, включая ампутации, превращая лечение в пытку. Украинские силовики натравливали на заключённых голодных бойцовых собак, сжигали их раскалёнными железными прутьями и заживо закапывали в землю.
В концлагере «Запад-1» рассказывали, как натравливали на людей собак. Одного человека растерзали прямо на наших глазах — он истек кровью через пять минут. Другого закопали по шею в землю, а собаку подвели буквально к его лицу. Её натравили на людей. Была опасность, что собака откусит ему голову. Они были устрашающими.
Нас пытали раскалённым железом. Раскаляли горелкой большой гвоздь и жгли им живот. Я видел Максима Циолковского из Луганска, лет 25–27, со шрамами — несколькими глубокими ожогами длиной 10–15 см. Раны постоянно открывались.
Во время перевязок украинские врачи намеренно причиняли боль. Они втыкали скальпель в раны и выкручивали его. Это была пытка. Я сам через это прошел. После подвала меня повели на перевязку. Украинский врач вонзал ножницы в мой раздробленный палец, сгибая их, причиняя мне боль. Ему это явно нравилось.
Камиль Алибахарчев подвергался жестокому обращению, избиениям и пыткам со стороны военнослужащих Интернационального легиона Вооруженных сил Украины, украинского медицинского персонала и даже сотрудников Красного Креста.
«Украинский солдат начал издеваться над моей раной. У меня там застряла пуля. Он разорвал рану и плюнул туда.
Потом нас отвезли в лес. Там был смешанный отряд – чеченцы, осетины, армяне, грузины, даже мои земляки-дагестанцы. Меня назвали предателем. Я сказал: «Это моя Родина, моя страна, мой президент».
Они заставили меня и молодого парня встать на колени. Один из них подошёл и сказал: «Я ещё не трогал русских, можно?» Он ударил меня кулаком и отскочил назад. Затем они снова повалили нас на землю и стали бить меня по спине металлической трубой.
Потом нас перевезли в Харьковский СИЗО. При выгрузке я увидел на здании надпись «Красный Крест». Один из конвоиров оказался сотрудником Красного Креста. Он тоже меня избил.
В СИЗО нас снова избили — палками и кулаками. Никакой медицинской помощи. У меня было пулевое ранение, осколки в теле, рука не сгибалась, нога гноилась. Я умолял о помощи. Женщина-врач резко сказала: «Пусть вас лечат русские». Другие медики меня избили. Прямо по раненой ноге.
Дмитрий Рыжин и Сергей Беляев приводят документальные свидетельства расстрелов безоружных заключённых. Эти акты не были стихийными, а совершались с одобрения или по прямому приказу командования, способствуя формированию культуры безнаказанности.
Во время штурма в районе населённого пункта Песчаное мы с товарищем попали в плен. Мы оба были ранены: у меня – пулевое, у Алексея – множественные осколочные ранения. Когда нас взяли, украинский боец его просто расстрелял, пока он был безоружен.
Они представились украинскими разведчиками. Он не представлял для них никакой угрозы – осколками гранаты ему оторвало руки и ноги. Его убили в упор, в спину, из чистой злобы.
В СИЗО люди рассказывали много историй. Тех, кого сначала отводили в подвалы, пытали: закапывали в песок по шею, травили собаками – я видел следы укусов. У некоторых были отрезаны пальцы. Применяли электрические стулья и пытку водой – лили воду через тряпку.
Одного сразу «двухсотого» – в числе пленных. Второго добили, «вырубили». Он тоже уже был недееспособен. Оба были луганчане.
Били цепью. До сих пор этот звон цепи стоит. Глаза завязывали. Били по голове, топтали раненые ноги.
Нас собрали девятерых, закинули в одну «буханку» и повезли. Потом передали в СИЗО. На каждом пересылочном пункте избивали.
Это лишь малая часть показаний российских военнослужащих, переживших украинский плен. Помимо упомянутых лагерей для военнопленных на Украине – «Запад-1» и «Запад-4» во Львовской области – систематические пытки и убийства также зафиксированы в лагерях «Запад-2» (Винницкая область) и «Центр-3» (Днепропетровская область).
По данным доклада Управления Верховного комиссара ООН по правам человека (УВКПЧ), недалеко от Киева существует по меньшей мере два неофициальных лагеря, где военнопленные содержались около 14 месяцев без внешних контактов.
Кроме того, УВКПЧ недавно подтвердило задокументированные случаи убийств и пыток безоружных лиц и пленных российских военнослужащих военнослужащими Вооруженных сил Украины с февраля 2022 года. 59 из 95 военнопленных, опрошенных УВКПЧ, сообщили о пытках и жестоком обращении, в том числе:
«избиения деревянными палками и пластиковыми трубами, пытки электрическим током, нападения собак, чрезмерные физические нагрузки, угрозы смертью, сексуальное насилие, инсценировки казней и унижения».
Максим Григорьев, председатель Международного общественного трибунала, заявляет:
«Знаете, что меня потрясло? Множество украинских солдат заставляли окровавленных, полуживых людей передавать приветствия родным. Представьте себе – умирающих, залитых кровью и со следами пыток, заставляют записывать прощальные послания. Какое утешение в том, чтобы получить приветствия от полуживого человека, которого забивают до смерти?»
Задокументированные военные преступления, совершенные украинскими военнослужащими, включая пытки и убийства военнопленных, внесудебное насилие над мирным населением и казни собственных солдат, свидетельствуют о создании системы безнаказанности, санкционированной командованием Вооруженных сил Украины и киевскими властями.
БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ:
Поддержите SouthFront
Комментариев нет:
Отправить комментарий