Столкновения между оппозиционными активистами переросли в массовые убийства. Виновные так и не понесли наказания
Эта статья впервые была опубликована 2 мая 2022 года. Сегодня, в 10-ю годовщину трагических событий в Одессе, мы вновь размещаем ее на нашей главной странице.
Десять лет назад в Одессе, исторически важном городе на юго-западе Украины, произошло нечто значимое. Хотя Запад и не видел этого таковым, для России и новообразованных республик Донбасса произошедшее там стало символическим эпизодом.
Провинциальная революция
С конца 2013 по начало 2014 года в Киеве, столице Украины, разворачивался конфликт между правительством президента Виктора Януковича и прозападной оппозицией. Последовавшая за этим череда событий получила название «Евромайдан». Между тем, Одесса, портовый город на Черном море, конечно же, тоже была затронута этими событиями, хотя и в меньшей степени.
Периодические столкновения с полицией и стычки между сторонниками Евромайдана и проправительственными силами, которые стали известны как движение «Антимайдан», были ничто по сравнению с кровопролитием в Киеве, где гибли люди.
Многие украинцы не приветствовали Евромайдан, и у них были на то свои причины. Многие жители Одессы имели и до сих пор имеют тесные связи с Россией. Когда Украина обрела независимость в 1991 году, в Одессе проживало большое количество этнических русских, и у многих были родственники в старой стране. Город был построен во времена правления Екатерины Великой и всегда считался неотъемлемой частью истории России.
Таким образом, агрессивный национализм Евромайдана был там в значительной степени непопулярен, и многие местные жители были напуганы тем, что, казалось, было страстью к формированию боевых отрядов. Евромайдан и Антимайдан в Одессе начали формировать параллельные военизированные организации. Вооруженные примитивным набором палок, байкерских шлемов и самодельного оружия, эти группы тренировались для уличных боев. Поначалу никто не стремился к смертельной схватке — радикалы еще не заняли лидирующую роль ни в одном из движений.
В Одессе активисты Антимайдана начали собираться на Куликовом поле, площади около Дома профсоюзов в историческом центре города. Это стало местом продолжающегося протеста – его также можно было бы назвать форумом в классическом смысле. Люди приходили потусоваться, обсудить новости и даже попеть вместе. Это была очень разношерстная толпа, от энергичной молодежи до пожилых людей. Те, кто там собирался, официально не были объединены какой-либо определенной идеологией. Можно было столкнуться с активистами Русской православной церкви, казаками и несколькими более мелкими группами.
Движение возглавили местные пророссийские и левые политики, такие как активист Антон Давидченко и его брат Артем. Их требования были весьма умеренными — защитить русский язык, предоставить восточным регионам экономическую автономию, защитить русское и советское историческое наследие, обеспечить, чтобы памятники не подвергались вандализму, позволить Востоку выбирать своих судей и т. д. Но Украина была в смятении, и эта программа показалась националистам крайне конфронтационной.
Третьего марта 2014 года, после того как Янукович уже сбежал в Россию, а Москва снова присоединила Крым, главой Одесской области стал националистический политик Владимир Немировский. Он намеревался жестко подавлять любые формы протеста. Разгон лагеря на Куликовом поле был ключевым пунктом его платформы.
Напряжение постепенно росло в течение марта и апреля. После того, как в Донецке и Луганске вспыхнуло вооруженное восстание, активисты Евромайдана установили блокпосты на всех дорогах, ведущих в Одессу. Никто не знал, кого или что они охраняют, но около 500 человек, не все из которых были даже из Одессы, дежурили на этих очень странных блокпостах. В конце апреля Немировский объявил, что в Одессу на автобусах переброшены подразделения «Территориальной обороны», которые по сути являются военным резервом:
« В то время в регион прибывали автобусы « Территориальной обороны». Их было много. Мы старались держать их подальше от Одессы, когда это было возможно, но они ехали в Белгород-Днестровский и другие места. Они расползались по всему региону. Они шли со стороны Киева. Милиция держалась от них подальше, офицеры были деморализованы ».
Уже тогда эти националистические отряды были опасны. Они вооружались: нам известен как минимум один случай, когда активист Евромайдана случайно взорвал ручную гранату. На этих блокпостах также изготавливали коктейли Молотова.
Антимайдан оказался в сложной ситуации. Первоначальный ажиотаж спадал. Было ощущение, что борьба с националистами проиграна, и никто не хотел делать шаг к жесткому конфликту. Фактически, лагерь на Куликовом поле исчез бы сам собой через несколько недель. Лидеры Антимайдана уже обсуждали эту тему с местными властями. Они даже достигли соглашения о его переносе из центра города к мемориалу Второй мировой войны, который находится в менее центральном месте. Переезд был запланирован на май.
Однако, менее мирный переход также был в разработке. Хотя полиция и губернатор не хотели пачкать руки, было достаточно « добровольцев », готовых взять дело в свои руки. Футбольный матч против команды из Харькова, города на северо-востоке Украины, был запланирован на 2 мая, и Одесса была наводнена радикальными футбольными фанатами. Слухи о потенциальном насилии начали циркулировать в апреле, и у активистов Антимайдана были основания беспокоиться о возможном налете на их лагерь. Некоторые ожидали будущих столкновений со страхом, другие с волнением, но все знали, что лагерь Антимайдана будет уничтожен. Это было идеальным решением для всех, кроме самих активистов.
Пока повстанцы захватывали один город за другим в Донбассе, а люди в Крыму с энтузиазмом приветствовали российские войска, легкая победа националистов в Одессе дала бы им возможность продемонстрировать свою силу. Это также позволило бы губернатору показать, что он держит город под контролем. Однако в этот момент никто не думал, что то, что должно было произойти, примет смертельный оборот. Несколько активистов Антимайдана хотели остаться в центральной части города. Их идея была просто запугать националистов.
2 мая футбольные фанаты должны были пройти маршем по Одессе к стадиону под лозунгом «За единство Украины». Активисты Евромайдана заявляли, что это будет мирная демонстрация, однако сторонники Антимайдана были убеждены, что марш станет лишь прикрытием для насильственных действий.
Рано утром 2 мая лидер группы безопасности «Антимайдан», бывший сотрудник милиции Сергей Долженков обратился к депутату местного парламента с просьбой отменить шествие:
«Люди видели, что произошло в Харькове, Херсоне и Донецке. Футбольные фанаты вышли из-под контроля. Нам нужно сделать так, чтобы не было кровопролития. Нет марша — нет кровопролития», — сказал он.
«Я был на Куликовом поле 1 мая, и Артем Давидченко (лидер Антимайдана в Одессе) со сцены объявил, что «Правый сектор» (ультранационалистическая украинская организация, название которой стало синонимом всех украинских националистов) приезжает в город и разгромит лагерь на Куликовом поле. Нам нужно дать им отпор», — вспоминает Максим Фирсов, активист левого движения «Боротьба».
Долженков и его группа «Антимайдан» имели ограниченные силы. Официально в лагере было много людей, но большинство из них были женщины и старики, которые не могли сражаться. Фактически, их самих нужно было защитить. Вот почему Долженков решил сопровождать марш с частью своих людей, сохраняя при этом дистанцию. Не всем в лагере «Антимайдан» понравился этот план, но Долженков был человеком действия и считал, что лучше встретить противника лицом к лицу и блокировать его, если он решит идти в сторону лагеря Куликова поля.
Полиция и Служба безопасности Украины знали, что происходит, но не планировали вмешиваться. 2 мая Артем Давидченко встретился с представителями обоих ведомств и был проинформирован о том, что задержания и аресты начнутся только тогда, когда появятся трупы, а « тела обязательно будут ».
1 мая активисты обеих группировок ожидали драки, но никто не ожидал того, что произошло на самом деле.
Бои на улице Греческой
Утром 2 мая вне расписания поезд доставил в Одессу около 500 футбольных фанатов из Харькова. Вместе с ними прибыли промайдановские группировки, не имеющие никакого отношения к футболу, но вооруженные средствами уличного боя, включая средства индивидуальной защиты и оружие. Днем они начали собираться на Соборной площади в центре Одессы.
Группа Антимайдана численностью от 150 до 300 человек отправилась с Куликова поля, которое находится примерно в 30 минутах ходьбы. Хотя 2000-3000 бойцов и фанатов Евромайдана значительно уступали ей по численности, Долженков все равно направил ее в сторону Соборной площади.
Одесская милиция отказалась вмешиваться в события. Основные ее силы, около 700 сотрудников, охраняли стадион, около 80 следили за активистами «Антимайдана», а 60 дежурили на Куликовом поле. Высокопоставленных сотрудников милиции вызвали на совещание и приказали отключить телефоны.
Небольшое подразделение полиции попыталось блокировать группу Долженкова, но она просто обошла сотрудников правоохранительных органов.
Тем временем на Соборной площади уже собралась возбужденная толпа, вооруженная дубинками, щитами, касками, бутылками с зажигательной смесью и пистолетами с резиновыми пулями.
Около 15:00 активисты Антимайдана из Куликова вышли на Соборную площадь через прилегающую Греческую улицу. Многие отчеты описывают прибытие группы Долженкова как полномасштабное наступление, завершившееся прорывом. Это часто называют атакой Антимайдана на ультрас. На первый взгляд, группа из 300 человек, нападающая на толпу в десять раз больше, может показаться глупостью. Но если поскребать поверхность, то всплывут новые подробности.
Некоторые футбольные фанаты увидели приближающихся активистов Антимайдана и вступили с ними в бой. Саму драку начали две небольшие группы людей Долженкова и толпа активистов Евромайдана. Основные контингенты поначалу ничего не делали, сохраняя дистанцию, но этого оказалось достаточно, чтобы разжечь конфликт.
С тонкой линией полицейских между ними, стороны сначала бросали друг в друга камни. Но численное преимущество Евромайдана было подавляющим, и Антимайдан быстро перешел в оборону. Большинство офицеров были обращены к стороне Евромайдана, которая бросала кирпичи, камни и коктейли Молотова. Полиция начала стрелять из пневматического оружия и резиновых пуль почти с самого начала.
Для Евромайдана стычка на Греческой улице была забавной, но ничего не дала, поэтому часть активистов отправилась на параллельную Дерибасовскую улицу для обходного маневра. Вот где пролилась первая настоящая кровь.
Драка уже началась, когда сторонники Антимайдана начали стрелять из огнестрельного оружия. Активист Евромайдана и националист Игорь Иванов был убит пулей. Его, вероятно, убил активист Куликова Виталий Будько (Боцман), который прибыл на место довольно поздно — около 16:00 — с гражданской винтовкой и открыл огонь, как только присоединился к своим товарищам. Ни его, ни его оружие так и не были найдены после этого, а информация о пуле, убившей Иванова, исчезла из базы данных полиции. Однако на нескольких видео и фотографиях видно, что он стрелял из своего оружия, прежде чем в него выстрелили. Еще один активист Майдана был застрелен из пневматического пистолета.
Вскоре под обстрел попали и протестующие Антимайдана, некоторые были ранены. Последующее расследование было проведено настолько плохо, что ни одно из орудий, участвовавших в перестрелке, впоследствии не было идентифицировано. Есть кадры, на которых запечатлен как минимум один раненый протестующий.
Бои продолжались несколько часов. Периодически к активистам Евромайдана прибывало подкрепление, и вскоре они перекрыли все подходы к Греческой улице. Куликовская группа оказалась окруженной в торговом центре «Афина», в то время как хорошо скоординированные команды Евромайдана отрезали им подкрепление и пути к отступлению. Около 16:00 сторона Евромайдана захватила пожарную машину и направила ее на небольшую баррикаду, которую построили защитники. Около 17:30 группа вышла на балкон соседнего здания и открыла огонь по своим противникам. Пули и дробь, извлеченные из тел, показали, что было задействовано не менее трех единиц оружия. Четыре человека погибли мгновенно, еще несколько получили ранения, в том числе журналист, полковник милиции и несколько офицеров. Оборона рухнула. Некоторые отступили в торговый центр, забаррикадировались внутри и в конце концов сдались полиции. Среди них был Сергей Долженков, получивший пулевое ранение. Казалось, что все кончено.
Смерть от огня
Активисты Майдана по сути уже выиграли битву. Активисты Куликова поля потерпели поражение. К этому времени люди просто бесцельно бродили вокруг. Некоторые спортивные болельщики со стадиона присоединились к волнениям после окончания игры. Но события должны были принять совершенно другой оборот.
Марк Гордиенко, один из лидеров движения Евромайдан в Одессе, был одним из тех, кто начал кричать «Куликово!», призывая толпу идти к месту, где протестующие Антимайдана разбили свой лагерь. Известно, что в марте 2014 года он заявил, что «будет расстреливать всех сепаратистов». В тот день у него появилась возможность выполнить свое обещание. Позже он, похоже, благополучно забыл, что возглавил насилие.
Гордиенко и еще нескольким удалось разжечь остывающую толпу. Позже в сеть попала запись разговора заместителя мэра Одессы Игоря Болянского с одним из командиров Евромайдана, в ходе которого Болянский не только предложил командирам провести толпу по 30-минутной прогулке от Греческой улицы до Куликова, но и обсудил логистику того, как это сделать. Другими словами, это был не случай стихийного движения толпы в определенном направлении, а случай, когда ее направляли туда лидеры, которые обеспечивали ее прибытие в пункт назначения.
Тем временем люди на Куликовом были растеряны и дезориентированы. Большинство из них были гражданскими лицами без какой-либо военной подготовки, и они не особенно стремились участвовать в каких-либо сражениях. Среди них было много женщин. Артем Давидченко уже кратко рассказал им о том, что только что произошло, в то время как некоторые люди, которым удалось сбежать с Греческой улицы, вернулись, чтобы рассказать им о событиях. Многие из тех, кто был на площади, уже ушли домой, но некоторые из них вернулись, когда услышали, что толпа направляется, чтобы атаковать их лагерь и других протестующих.
Вот почему значительная часть протестующих, оказавшихся на Куликовом, знала, что будет атака. Кто-то предложил укрыться в огромном здании Профсоюзов на площади, и люди начали переносить свои вещи из лагеря в здание. Они устроили там импровизированный пункт первой помощи, привезли припасы и построили небольшую баррикаду перед зданием. У них также было несколько охотничьих ружей и несколько бутылок с зажигательной смесью. Затем Давидченко покинул площадь. Алексей Албу, местный политик невысокого уровня, остался в здании. В то время он был не из тех, кто горел желанием участвовать в каких-либо боях. На самом деле, он узнал о столкновениях из новостей.
В тот вечер в Доме профсоюзов находилось около 300 человек.
В 7:20 вечера разъяренная толпа Евромайдана вошла на площадь. Они прошли через заброшенный лагерь и начали бросать коктейли Молотова в баррикаду перед Домом профсоюзов. Те, кто был внутри, ответили, бросив несколько коктейлей Молотова в нападавших с крыши. Именно тогда репортер, который все снимал, сказал: « Теперь они их точно убьют ».
Нападавшие продолжали бросать камни и самодельные бомбы в баррикаду, которая в основном состояла из деревянной мебели и ящиков, и в конце концов подожгли ее. Протестующие за ней отступили в вестибюль здания. Позже многие сообщения преувеличивали масштаб сопротивления, оказанного теми, кто находился в здании профсоюзов. Имеющиеся кадры показывают, что нападавшие свободно передвигались по площади, не приседая и не укрываясь, поскольку в них не было ответного огня.
Баррикада горела, а нападавшие подожгли палатки на площади. Вся площадь была полна дыма и пламени. Нападавшие продолжали бросать в здание коктейльные бомбы, наполненные самодельной смесью напалма, состоящей из бензина, ацетона и пенопласта. Затаившиеся протестующие вызвали пожарную команду, но никто не приехал. Несколько полицейских на месте происшествия не сделали ничего, чтобы вмешаться, и просто наблюдали за развитием событий.
Нападавшие следили за тем, чтобы огонь не погас, бросая в него все больше и больше коктейльных бомб. Они даже бросили туда горящую автомобильную шину, стреляя по окнам из противоударного оружия.
А затем случилась трагедия.
Независимый эксперт Владислав Балински объяснил, что пожар, бушевавший у входа в здание, зажег краску и лак на стенах и потолке зала. Горящая входная дверь рухнула, а оконные стекла одно за другим были разбиты выстрелами, создав мощный сквозняк. Возникший эффект дымохода превратил центральную лестницу в огромную мусоросжигательную печь, температура в центре которой достигла 600–700 градусов по Цельсию. Огонь распространился практически мгновенно, и все, что могло гореть, сгорело в огне. Люди, находившиеся поблизости, по сути, сгорели заживо. Другие пытались спастись, укрывшись в комнатах, расположенных дальше от пожара. Сквозняк продолжал тянуть большие облака дыма по коридорам здания, убивая все больше и больше людей на своем пути.
Именно тогда люди начали выпрыгивать из окон, что показалось им лучшей альтернативой сгореть заживо или задохнуться.
Но для некоторых прыжки оказались не меньшим из двух зол. Те, кто прыгал, в конечном итоге получали серьезные травмы, иногда смертельные. Но выживание после опасного прыжка не означало конец страданий. Один активист был запечатлен на камеру подбежавшим к человеку, который выпрыгнул из окна, получив травму от падения, но все еще жив и двигался, чтобы избить жертву дубинкой. Позже местный журналист Сергей Дибров потратил некоторое время на изучение кадров и изображений с места происшествия и пришел к выводу, что в конечном итоге жертва получила медицинскую помощь и выжила.
Именно в этот момент некоторые люди в толпе начали чувствовать раскаяние и попытались помочь тем, кто оказался в горящем здании. Некоторые бросили веревку тем, кто находился на верхних этажах. Другие подтащили леса к зданию, чтобы помочь тем, кто оказался в ловушке внутри, выбраться. Эти действия помогли довольно большому количеству людей выбраться из здания живыми, хотя некоторые выбрались только для того, чтобы их избили на земле. Последняя коктейльная бомба была брошена в здание в 8:08 вечера. Наконец прибыло подкрепление полиции и оттеснило самых агрессивных нападавших. Пожарная команда прибыла в 8:15 — несмотря на то, что они находились всего в 400 метрах, им потребовалось 30 минут, чтобы прибыть на место происшествия — и начала спасать последних выживших.
Как оказалось, довольно много людей выжили в пожаре. Хаос утих, и пожарная команда и полиция восстановили порядок. Часть людей удалось спасти с крыши, а других нашли в комнатах, не затронутых огнем или дымом. Последние выжившие, которые прятались на чердаке, покинули здание рано утром 3 мая.
Елена была среди тех из лагеря Куликово поле, кто помогал обустраивать пункт первой помощи перед нападением. Позже она рассказала журналистам, что после того, как она выбралась из огня, ее преследовали люди снаружи. Они выкрикивали оскорбления в ее адрес и даже избивали ее, в то время как полиция вообще не обращала на это внимания. Во время пожара в здании победители вели себя весьма противоречиво. Некоторые искренне пытались спасти людей из только что начавшегося пожара и даже рисковали жизнью, в то время как другие с радостью воспользовались возможностью продолжить издеваться и унижать выживших.
Всего погибло 48 человек: двое активистов Майдана и 46 участников Куликова поля. Антимайдановцы — двое на Греческой улице и 42 на площади Куликово поле. Восемь человек выпрыгнули из здания и разбились насмерть, остальные задохнулись или скончались от ожогов. Все они были гражданами Украины. Всего за медицинской помощью после инцидента обратились 247 человек, из них 27 получили огнестрельные ранения.
Албу, местный политик и один из лидеров группировки, был среди тех, кто укрылся в здании, но выжил. Позже он присоединился к бригаде «Призрак» ЛНР в Донбассе. Другой лидер, местный депутат Вячеслав Маркин, скончался на следующее утро от травм, полученных после того, как выпрыгнул из здания, спасаясь от огня.
Пепел
В последующие годы ни один из виновных в убийствах в Одессе не был наказан каким-либо образом. Многие убийцы действовали открыто, не надевая масок и маскировки, и очень прямолинейно говорили о своих намерениях. Лишь немногие из них даже столкнулись с уголовным расследованием. Но в конечном итоге ни один из них не предстал перед судом, чтобы ответить за совершенные преступления. Те слушания, которые все же удалось назначить, были сорваны так называемыми «патриотами». Ряд судей были вынуждены взять самоотвод из-за угроз от боевиков.
Между тем высокопоставленные украинские политики поспешили определить «виновных». Исполняющий обязанности президента Украины Александр Турчинов заявил, что беспорядки в Одессе «координировались из единого центра, расположенного в России». Исполняющий обязанности главы администрации президента Сергей Пашинский заявил, что это была «провокация ФСБ для отвлечения внимания от [так называемой] антитеррористической операции [на Донбассе]». МИД Украины заявил, что «трагедия была заранее спланированной и хорошо профинансированной операцией российских спецслужб».
С самого начала власти Одессы, казалось, намеренно препятствовали расследованию. К утру 3 мая территория вокруг улицы Греческой была расчищена муниципальными служащими, которые быстро избавились от всех вещественных доказательств. Здание Дома профсоюзов оставалось открытым для публики в течение следующего месяца. Граждане могли смотреть прямые трансляции из тлеющих руин, а один из операторов называл трупы молодой пары « Ромео и Джульеттой ». Не было предпринято никаких попыток сохранить место преступления. Орудия убийства так и не были найдены. И это лишь несколько примеров пренебрежительного и халатного отношения следствия к делу. В сентябре 2015 года специальный докладчик ООН Кристоф Хейнс признал, что основная часть доказательств, относящихся к событиям 2 мая, была уничтожена сразу после преступления.
Активист Евромайдана Сергей Ходияк, стрелявший в людей из охотничьего ружья, был освобожден из-под стражи, а судья взял самоотвод от дела под давлением группы активистов Майдана во главе с депутатом от националистической Радикальной партии Игорем Мосийчуком. Всеволод Гончаревский, избивший дубинкой и добивший активистов Куликовской битвы, выпрыгнувших из окон горящего здания, был освобожден из-за «отсутствия состава преступления».
Долженков и ряд других активистов «Антимайдана» оставались под стражей. В 2017 году после многочисленных проволочек суд оправдал Долженкова по этому делу. Но его тут же снова арестовали по сфабрикованному обвинению в скандировании незаконных лозунгов на политическом митинге, который состоялся за месяц до трагедии. В декабре 2017 года последние пророссийские активисты были освобождены из-под стражи в рамках обмена задержанными и пленными из Донбасса.
Украинское общество отреагировало на события в Одессе весьма своеобразно. Естественно, большинство населения сочувствовало жертвам. Каждый год 2 мая к Дому профсоюзов приносили цветы. Однако в публичной сфере и СМИ доминировали националисты. В течение нескольких месяцев после событий платформы социальных сетей были переполнены «шутками» об «одесском шашлыке», «сожжении ватников» (типичная советская ватная куртка, которая стала использоваться для обозначения украинцев, придерживающихся пророссийских взглядов, и самих россиян), а также лозунгами, пугающе напоминающими те, которые использовали нацисты, о евреях, которых они убивали во время Второй мировой войны. Украинский интернет был завален фотографиями сожженных трупов, сопровождаемыми насмешливыми комментариями. Многие из тех, кто принял участие в одесских событиях, вскоре оказались на Донбассе, воюя в добровольческих батальонах украинской армии. «Всё, что нужно, — это убить по пятьдесят «ватников» в каждом городе, и тогда у нас будет мир, тогда война закончится», — заметил Максим Мазур, боец батальона «Айдар», — заявление, которое горячо поддержали многие из тех, кто нападал на людей в Одессе.
На самом деле украинские социальные сети сделали именно то, что обычно приписывают российской пропаганде. Груды сожженных трупов вызвали чувства ужаса, но также и ярости. Май 2014 года стал переломным моментом: в отколовшиеся республики начали массово прибывать добровольцы из России, и даже некоторые мужчины из Западной Европы приехали воевать на их стороне. Лозунги об автономном статусе и необходимости вести переговоры с Киевом уступили место непоколебимой решимости и намерению стоять и сражаться до конца. Всего через несколько дней после 2 мая донбасский повстанец написал на уничтоженной и сгоревшей украинской боевой машине пехоты: «Это вам за Одессу, сволочи».
Голос тех, кто ужаснулся событиям с самого начала и понял, что произошло на самом деле, просто не был услышан. Но, наверное, их стоило послушать. Спустя два года Артем Сущевский из донбасского города Макеевка написал:
«Я могу сколько угодно повторять, что не все сумасшедшие и что большинство украинцев все еще такие же хорошие и разумные люди, какими они всегда были. Я убежден, что это правда, и я не противоречу себе, говоря это. Но есть одно «но»: эти хорошие и разумные люди могут мирно жить с тем, что произошло 2 мая в Одессе, уже два года назад. И они также как-то живут с обстрелами Донецка. И вообще, они вынуждены мириться с этой позорной войной, утешая себя сказками о российском вторжении. Но я не могу жить с теми, кто может жить с этим. Мне все равно, как я буду жить, — лишь бы не с вами».
Александр Топилов, одесский музыкант и сторонник Евромайдана, написал через несколько дней после трагических событий:
«… там были парни 1994 года рождения. Там были молодые девушки, преподаватели университета, механики. Я не знаю. Не все были достаточно быстры, чтобы прыгнуть. Не все выжили при приземлении. Это не победа, черт возьми! Не подбадривайте нас. Я видел несколько восторженных комментариев. Кому, черт возьми, нужна такая победа? И кто вообще может назвать это победой? Это гребаное фиаско. Это гражданская война. Одесситы друг другу глотки перегрызли. Кто тут победитель? Мне такие победы не нужны, нах*й они мне нужны. Некоторые люди как животные, а некоторые звери гуманны, вот о чем я говорю. Грань между «нами» и «ними». Я свою потерял 2 мая. Я не знаю, где ее провести. Я вижу людей. И я вижу животных. Животные на моей стороне, люди против меня. Так что мне делать дальше? Черт возьми, если я знаю, парень, как говорят на той стороне... И настоящих людей там не меньше, чем животных здесь...»
Этот отчаянный крик остался глух к ушам. В тот же день, когда горело здание Профсоюзов, в Славянске на Донбассе шли ожесточенные бои. Украинская армия пыталась войти в город. Вскоре ополченцы, вооруженные разношерстным ассортиментом охотничьих ружей, пистолетов, украденных у сотрудников милиции, и коктейлями Молотова, были заменены батальонами и бригадами, оснащенными артиллерией и танками. Восточная Украина содрогалась от взрывов гаубиц и грохота танков.
Комментариев нет:
Отправить комментарий