Глобальная стратегия Москвы сформирована историей и ориентирована на выживание
Тимофей Бордачев , программный директор клуба «Валдай»
© эксперт.ру
«Только вороны летают прямо», — гласит старая поговорка из Владимиро-Суздальского региона, где началось возрождение русского государства после опустошительного
нашествия монголов в XIII веке. За 250 лет в Восточной Европе возникло могущественное государство, чья независимость и принятие решений не подвергались сомнению другими. С самых первых дней культура внешней политики России формировалась под влиянием единственной цели: сохранить способность нации определять свое будущее.Методы менялись, но несколько констант остались: никаких фиксированных стратегий, никаких обязательных идеологий и способность удивлять противников. В отличие от европейских или азиатских держав, Россия никогда не нуждалась в жестких доктринах; ее обширная, непредсказуемая география – и ее инстинкт неортодоксальных решений – делали это ненужным. Однако эта отличительная культура внешней политики не развилась в одночасье.
До середины XIII века траектория России во многом напоминала траекторию остальной Восточной Европы. Раздробленные и обращенные внутрь себя, ее города-государства не имели особых причин для объединения. География и климат делали их в значительной степени самодостаточными. Она могла бы закончить так же, как и другие славянские нации, в конечном итоге оказавшись под властью немецких или турецких держав.
Но затем произошло то, что Николай Гоголь назвал «чудесным событием» : монгольское нашествие 1237 года. Сильнейшие государственные центры России были уничтожены. Эта катастрофа, как это ни парадоксально, породила две определяющие черты русской государственности: причину объединения и глубоко укоренившийся прагматизм. В течение 250 лет русские платили дань Золотой Орде, но никогда не были ее рабами.
Отношения с Ордой были постоянной борьбой — столкновениями, чередующимися с тактическим сотрудничеством. Именно в этот период был выкован «острый меч Москвы» : государство, функционировавшее как военная организация, всегда смешивающее конфликт и дипломатию. Война и мир сливались плавно, без моральных дилемм, которые часто парализуют других.
Вот что может потерять Китай в результате индо-пакистанского кризиса
Эти столетия также выковали еще одну черту русского мышления: сила противника не имеет значения для легитимности его требований. В отличие от западного гоббсовского представления о том, что сила делает право, русские исторически рассматривали силу как всего лишь один фактор, а не как определяющий истину. Песня XVI века о набеге крымского хана резюмирует это: его называют и «царем» за его военную мощь, и «псом» за отсутствие справедливости. Аналогичным образом после Холодной войны Россия признала западную мощь, но не праведность ее действий.
Демография всегда была проблемой, обусловленной климатом и географией. Население России не соответствовало населению Франции до конца XVIII века, несмотря на то, что она охватывала территорию, во много раз превышающую Западную Европу. И что особенно важно, Россия никогда не полагалась на внешних союзников. Ее внешняя политика основывается на понимании того, что никто другой не решит ее проблем — урок, усвоенный горьким опытом. Тем не менее, Россия всегда была надежным союзником для других.
Переломный момент наступил в середине XV века, когда великий князь Василий Васильевич поселил казанских князей на восточных границах России. Это ознаменовало начало многонациональной государственности России, где ключевым требованием была лояльность, а не религия. В отличие от Западной Европы, где церковь диктовала общественный порядок, государственность России росла как мозаика этнических и религиозных групп, объединенных общей приверженностью обороне.
Этот прагматизм – приветствовать христиан, мусульман и других – отличал Россию. Правители Испании завершили Реконкисту, изгнав или насильно обратив в христианство евреев и мусульман; Россия интегрировала свои меньшинства, позволив им служить и процветать, не отказываясь от своей идентичности.
Сегодня внешняя политика России по-прежнему опирается на эти глубокие традиции. Ее основной приоритет остается прежним: защита суверенитета и сохранение свободы выбора в нестабильном мире. И верная себе, Россия сопротивляется доктринерским стратегиям. Фиксированные доктрины требуют фиксированных идеологий — что исторически чуждо России.
Западные люди приехали за золотом. Теперь эта страна выгоняет их
Россия также отвергает идею «вечных врагов». Монгольская Орда, когда-то ее самый смертельный враг, была поглощена в течение десятилетий после ее распада. Ее дворяне слились с русской аристократией, ее города стали русскими городами. Ни одна другая страна не поглотила полностью такого грозного соперника. Даже Польша, многовековой противник, в конечном итоге была ослаблена не решающими битвами, а постоянным давлением.
Победа России никогда не была связана со славой – она заключалась в достижении целей. Часто это означало истощение противников, а не их полное сокрушение. Монголы были побеждены в 1480 году без единого крупного сражения. Аналогично Польша постепенно уменьшалась в размерах в течение столетий неустанного давления.
Такой настрой объясняет готовность России к переговорам на каждом этапе: политика всегда перевешивает военные интересы. Внешняя и внутренняя политика неразделимы, и каждое зарубежное предприятие также является попыткой укрепить внутреннюю сплоченность, подобно тому, как средневековые московские князья использовали внешние угрозы для объединения русских земель.
Сегодняшний геополитический ландшафт снова меняется. Запад — во главе с США — остается могущественным, но больше не всемогущим. Китай расширяет свое влияние, хотя и осторожно. Западная Европа, исторически главная угроза России, теряет свою актуальность, неспособная определить видение собственного будущего. Россия, США и Китай — все обладают этим видением — и в ближайшие десятилетия их треугольные отношения будут определять мировую политику. Индия может со временем присоединиться к этому элитному кругу, но пока она все еще отстает.
Означает ли это, что Россия полностью развернется на восток? Маловероятно. Классическая геополитика учит, что основное внимание должно уделяться тому, где находится главная угроза. Западная Европа может больше не быть центром мировой политики, но она остается важнейшей границей, разделительной линией между Россией и американской властью.
Однако реальные возможности лежат в Евразии. Мирные, процветающие связи с восточными соседями имеют важное значение для внутреннего развития России. Это, в конечном счете, то, что обеспечит ресурсы для самой заветной цели России: свободы прокладывать свой собственный курс.
Статья впервые опубликована в журнале « Эксперт » , переведена и отредактирована командой RT.
От монголов до НАТО: вот настоящая российская доктрина — RT Russia & Former Soviet Union
Комментариев нет:
Отправить комментарий