Двести пятьдесят лет назад СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ, 18 апреля 1775 года, Пол Ревир совершил свою знаменитую поездку, чтобы предупредить колониальную милицию: «Британцы идут».
Министр обороны США Пит Хегсет напомнил нам об этом сегодня, выставив две свечи в окне... старой Северной церкви?
Конечно, это было в преддверии Американской революции. Мы победили.
Поездка Пола Ревира
Слушайте, дети мои, и вы услышите
О полуночной поездке Поля Ревира,
Восемнадцатого апреля семьдесят пятого года:
Едва ли сейчас есть человек
, Который помнит тот славный день и год.
Он сказал своему другу: «Если британцы
сегодня ночью по суше или по морю выйдут из города,
Повесь фонарь наверху на арке колокольни
Северной церковной башни как сигнальный огонь, —
Один, если по суше, и два, если по морю;
А я на противоположном берегу буду
Готовый выехать и объявить тревогу
В каждой деревне и ферме Миддлсекса,
Чтобы сельские жители были в боевой готовности».
Затем он сказал: «Спокойной ночи!» и, приглушенно гребя веслами,
Молча поплыл к берегу Чарльстона,
Как раз когда луна взошла над заливом,
Где, широко раскачиваясь у своих якорей, стоял
«Сомерсет», британский военный корабль:
Призрачный корабль, каждая мачта и рангоут которого
Поперек луны, как тюремная решетка,
И огромная черная туша, которая увеличивалась
благодаря своему собственному отражению в приливе.
Тем временем его друг
бродит по переулкам и улицам и наблюдает, навострив уши,
пока в тишине вокруг себя не услышит
Сбор людей у дверей казармы,
Звуки оружия и топот ног,
И размеренную поступь гренадеров,
Идущих к своим лодкам на берегу.
Затем он поднялся на башню церкви,
По деревянной лестнице, крадучись,
На колокольню наверху,
И спугнул голубей с их насеста
На темных стропилах, что вокруг него создавали
Массы и движущиеся фигуры тени, —
По дрожащей лестнице, крутой и высокой,
К самому высокому окну в стене,
Где он остановился, чтобы прислушаться и взглянуть вниз
На мгновение на крыши города,
И на лунный свет, струящийся по всему.
Внизу, на церковном дворе, лежали мертвецы,
В своем ночном лагере на холме,
Окутанные тишиной, такой глубокой и неподвижной
, Что он мог слышать, словно шаги часового,
Бдительный ночной ветер, когда он
ползком шел от палатки к палатке,
И, казалось, шептал: «Все хорошо!»
Лишь на мгновение он ощущал очарование
Места и часа, и тайный страх
Одинокой колокольни и мертвецов;
Ибо внезапно все его мысли устремились
На что-то призрачное вдалеке,
Где река расширяется, чтобы встретиться с заливом, —
На черную линию, которая изгибается и плывет
По поднимающемуся приливу, словно мост из лодок.
Тем временем, нетерпеливо сесть верхом и поскакать,
Обутым и пришпоренным, тяжелым шагом,
На противоположном берегу шел Пол Ревир.
То он похлопывал бока своего коня,
То смотрел на пейзаж далекий и близкий,
То стремительно топал по земле,
И поворачивался и затягивал подпругу;
Но больше всего он наблюдал с жадным поиском
Колокольню старой Северной церкви,
Как она возвышалась над могилами на холме,
Одинокая и призрачная, и мрачная, и неподвижная.
И вот! когда он смотрит, на высоту колокольни,
Мерцание, а затем проблеск света!
Он вскакивает в седло, поворачивает уздечку,
Но медлит и смотрит, пока полностью на его глазах
Не загорится вторая лампа на колокольне!
Спешка копыт на деревенской улице,
Фигура в лунном свете, громада во тьме,
А внизу, из-под гальки, мимолетно, искра,
Высеченная конем, что летит бесстрашно и быстро:
Вот и все! И все же, сквозь мрак и свет,
Судьба нации мчалась той ночью;
И искра, высеченная этим конем, в его полете,
Зажгла землю пламенем своим жаром.
Он покинул деревню и поднялся на крутой склон,
А под ним, спокойный, широкий и глубокий,
Мистик встречается с океанскими приливами;
А под ольхой, что окаймляет его край,
То мягкий на песке, то громкий на уступе,
Слышен топот его коня, когда он скачет.
Было двенадцать часов на деревенских часах
, Когда он перешел мост в город Медфорд.
Он услышал крик петуха,
И лай фермерской собаки,
И почувствовал сырость речного тумана,
Который поднимается, когда садится солнце.
Был час по деревенским часам,
Когда он въехал в Лексингтон.
Он видел, как позолоченный флюгер
Плыл в лунном свете, когда он проезжал,
И окна молитвенного дома, пустые и голые,
Взирали на него призрачным взглядом,
Как будто они уже стояли в ужасе
От кровавой работы, на которую им предстояло смотреть.
Было два часа по деревенским часам,
Когда он подошел к мосту в городе Конкорд.
Он услышал блеяние стаи,
И щебетание птиц среди деревьев,
И почувствовал дыхание утреннего ветерка,
Проносящегося над бурыми лугами.
И один был в безопасности и спал в своей постели,
Кто на мосту первым падет,
Кто в тот день будет лежать мертвым,
Пронзенный британской мушкетной пулей.
Остальное вы знаете. В книгах, которые вы читали,
Как британские регулярные войска стреляли и бежали, —
Как фермеры отвечали им выстрелом за выстрелом
Из-за каждого забора и стены фермерского двора,
Преследуя красных мундиров по дороге,
Затем пересекая поля, чтобы снова появиться
Под деревьями на повороте дороги,
И останавливаясь только для того, чтобы выстрелить и перезарядить.
Так сквозь ночь ехал Пол Ревир;
И так сквозь ночь разносился его крик тревоги
В каждую деревню и ферму Миддлсекса, —
Крик вызова, а не страха,
Голос во тьме, стук в дверь,
И слово, которое будет эхом вечно!
Ибо, перенесенное ночным ветром Прошлого,
Через всю нашу историю, до последнего,
В час тьмы, опасности и нужды,
Люди проснутся и будут слушать, Чтобы услышать
Спешный топот копыт этого коня,
И полуночное послание Пола Ревира.
Это стихотворение находится в общественном достоянии.
Комментариев нет:
Отправить комментарий