Пропаганда - наука, которую Запад традиционно освоил лучше, чем весь остальной мир. Норвежский профессор написал достойную статью, объясняющую, как работает пропаганда, почему она так эффективна и почему Западу необходимо изображать Россию злом.
Одна из моих страстей - функционирование пропаганды и разъяснение пропагандистских приемов. К сожалению, из-за, казалось бы, бесконечного потока международных новостей и кризисов в последнее время, у меня не часто есть возможность затронуть эту тему и объяснить последствия и уловки пропаганды.
Случайно я наткнулся на статью профессора Гленна Это, которая очень четко освещает тему. Профессор Дизен - норвежец и преподаватель норвежского университета, но его критиковали за пророссийскую позицию, из-за чего его статья вряд ли получит широкое распространение на Западе.
Я перевел его статья потому что, на мой взгляд, это очень хорошо объясняет, как и почему западная пропаганда так эффективна и мощна. Поэтому это объясняет, почему Запад отрицает участие западных СМИ в пропаганде.
Начало перевода:
Наука, лежащая в основе антироссийской пропаганды
Пропаганда - это наука убеждения, часто обходящая рациональные соображения отдельных людей и вместо этого приближающаяся к бессознательной психологии групп. В то время как сознательный разум склонен к рационализации, человеческое поведение и действия во многом формируются бессознательными, первичными инстинктами и эмоциями. Даже рациональные личности чувствуют сильный импульс соответствовать группе. Поэтому пропаганда имеет целью повлиять на иррациональную групповую психологию.
Пропаганда как наука
Зигмунд Фрейд исследовал иррациональность групповой психологии, которая преобладает над рациональными и критическими способностями людей. Фрейд признал, что "группа необычайно доверчива и внушаема; она рисует критические способности". [1]
Соответствие идеям группы настолько мощно именно потому, что она действует бессознательно. Фрейд определил групповую психологию как "заботу о человеке как о члене расы, нации, касты, профессии, института или как о компоненте множества", которые образуют коллективное групповое сознание, социальный инстинкт, стадный инстинкт. или племенной менталитет. [2]
Племянник Зигмунда Фрейда, Эдвард Бернейс, опирался на творчество своего дяди и разработал фундаментальную литературу по политической пропаганде. Бернейс стремился манипулировать коллективным сознанием и идентичностью группы, чтобы контролировать сердца и умы масс, не осознавая при этом манипуляции:
"Группа обладает психическими характеристиками, отличными от индивидуальных, и движима импульсами и эмоциями, которые невозможно объяснить идеями индивидуальной психологии". Поэтому закономерно вызывает вопрос: Если мы понимаем механизмы и мотивы группового сознания, нельзя ли контролировать и регулировать массы по нашей воле, чтобы они этого не заметили? [3]
Эдвард Бернейс и Уолтер Липпманн оба участвовали в пропагандистских усилиях администрации Вудро Вильсона. Бернейс помог убедить американскую общественность вступить в Первую мировую войну, продав войну как средство вечного мира— с такими лозунгами, как "Война, которая положит конец всем войнам" и "Сделаем мир безопасным для демократии".
После Первой мировой войны Бернейс использовал приобретенный опыт для манипулирования общественным мнением посредством маркетинговых кампаний в коммерческих целях. Например, он возглавил кампанию под лозунгом "Факелы свободы", чтобы завоевать у женщин, что курение сигарет является женственным и освободительным. Бернейс платил женщинам за курение на Пасхальном параде 1929 года в Нью-Йорке. Этот подход следует принципу достоверности источника: пропаганда более эффективна, когда люди доверяют источнику и не подозревают, что это пропаганда.
Бернейс также применял те же маркетинговые принципы в политических целях после того, как его обслуживала United Fruit Company. Причиной этого стало введение в Гватемале новых законов о лабораториях для защиты работников. Бернейс убедил американскую общественность, что либерально-капиталистический президент Гватемалы был коммунистом, угрожавшим фундаментальным свободам. После влияния на американское общественное мнение путем обмана президент Эйзенхауэр начал военную интервенцию, чтобы преодолеть правительство Гватемалы под предлогом борьбы с коммунизмом и защиты свободы.
В 1920-х годах Йозеф Геббельс, впоследствии министр общественного просвещения и пропаганды в нацистской Германии, стал ярым адмиралом Бернайса и перенял его пропагандистские приемы. Позже Бернейс добавил: "Национал-социалисты использовали мои книги как основу для разрушительной кампании против евреев Европы". [4]
Поскольку мир становится все более сложным, общественность все чаще прибегает к когнитивным ярлыкам, часто основанным на присвоенных идентичностях, для решения сложных проблем. Люди должны ежедневно принимать сотни, если не тысячи интерпретаций и решений. Полностью рациональные решения требуют всестороннего рассмотрения альтернатив и знания всех соответствующих переменных. Эмпирическими правилами (эвристикой) манипулируют путем построения стереотипов, основанных на реальном или вымышленном опыте и моделях поведения.
Большинство ведущих исследователей пропаганды признали, что демократия особенно склонна к использованию пропаганды, поскольку необходимость контролировать массы выше, когда народ считается суверенным. Хотя пропаганда часто ассоциируется с государственными СМИ, она по-прежнему зависит от доверия к источнику. Сообщение становится еще более эффективным при распространении через, казалось бы, нейтральные или безобидные третьи лица.
пропаганда США и Великобритании была более эффективной, чем советская пропаганда во время холодной войны, поскольку ее можно было распространять через частные компании и НПО. Пропаганда долгое время считалась обычным инструментом, пока немцы не придали этому термину негативный оттенок во время Первой мировой войны. Поэтому Эдвард Берней переименовал пропаганду в "связь с общественностью", чтобы различать "нашу хорошую пропаганду" и "их злонамеренную пропаганду".
Антироссийская пропаганда: Добродетельный “We” против зла “Others”
Люди объединяются в групповые структуры, такие как семьи, племена, нации или цивилизации, чтобы достичь смысла, безопасности и даже чувства бессмертия посредством размножения группы. Соответствие группе обусловлено сильными инстинктами организации вокруг общих убеждений, идей и морали, в то время как группа наказывает людей за несоответствие. Групповое соответствие - это инстинкт выживания, который еще больше усиливается в конфронтации с внешней группой.
"Инаковость" народа или вклад государства в преувеличение воспринимаемой однородности своей собственной группы и укрепление коллективной идентичности и солидарности, одновременно изображая иностранную группу как ее точную оппозицию и делегитимизируя ее. Стереотипы используются, чтобы скрыть разум и реальность—поиск как человечность врага. Пропаганда означает обращение к лучшему в людях, чтобы завоевать аудиторию, чтобы сделать в ней худшее.
На протяжении веков Россия изображалась Западу цивилизованной "другой". Запад и Россия изображались как противоположности: Запад против Востока, европейцы против Азии, цивилизованные против варварских, современные против отсталых, либеральные против автократических— и, в конечном счете, добро против зла. Во время холодной войны идеологические разделительные линии когда-то были самоочевидными: дебаты были сформулированы как капитализм против коммунизма, демократия против тоталитаризма и христианство против атеизма.
После холодной войны антироссийская пропаганда пережила возрождение, интерпретируя все политические вопросы через упрощенный бинарный стереотип демократии против авторитаризма—a, который не предлагает особой эмпирической ценности для понимания сложных отношений.
Изображение России в качестве варварского аналога предполагает, что Запад должен цивилизовать, контейнеризировать или уничтожить Россию, чтобы сохранить собственную безопасность. Более того, цивилизующая миссия или социализирующая роль Запада предполагает, что доминирование и гостеприимство являются доброжелательными и полезными, что укрепляет позитивное самовосприятие Запада. Все конкурирующие интересы власти замаскированы доброжелательным языком либерализма, демократии и прав человека.
Русофобия не является временным цивилизационным явлением, но оказалась чрезвычайно устойчивой благодаря своей геополитической функции. В отличие от временной германофобии или франкофобии, связанной с конкретными войнами, русофобия демонстрирует стойкость, сравнимую с стойкостью антисемитизма. От последствий Петра Великого для европеизации России в начале XVIII века до стремления Ельцина в 1990-х годах "вернуться в Европу", Россия так и не смогла освободиться от роли "Другого" Отказ Запада от инклюзивной архитектуры европейской безопасности после холодной войны в пользу "новой Европы без России" во многом был оправдан предоставленным непреодолимым расколом между Западом и Россией.
Уолтер Липпман более века назад отметил, что пропаганда полезна для войны, но вредна для мира. Пропаганда укрепляет внутреннюю солидарность и помогает мобилизовать ресурсы против противника. Однако общественность будет отвергать устойчивый мир, пока она верит в борьбу между добром и злом. Липпман утверждал, что для преодоления общественной инерции по отношению к конфликту "враг должен изображаться как олицетворенное зло, как абсолютная и врожденная злоба". В результате этой страстной чепухи общественное мнение настолько отравлено, что население больше не примет устойчивого мира [5]
Это понимание справедливо и сегодня. Портрет злой и империалистической России, начинающей неспровоцированную атаку на процветающую демократию, оправдывал эскалацию опосредованной войны и отказ от любых переговоров. Аналогия с Гитлером особенно остра, поскольку мир следует понимать как победу, а дипломатию - как видимость . Устойчивого мира сегодня достичь труднее, чем когда-либо прежде, поскольку он воспринимается как компромисс со злом.
Статья содержит выдержки из книги “Russophobia: Propaganda in International Politics” профессора Гленна Дизена
[1] Фрейд, стр., 1921. Групповая психология и анализ эго. Международное психоаналитическое издательство, Вена, стр. 13.[2] Фрейд, стр., 1921. Групповая психология и анализ эго. Международное психоаналитическое издательство, Вена, стр. 7.[3] Бернейс, Э., 1928. Пропаганда. Ливерайт, Нью-Йорк, с. 47.[4] Бернейс, Э., 1965. Биография идеи: мемуары советника по связям с общественностью. Саймон и Шустер, Нью-Йорк, стр. 652.[5] Липпман, В., 1955. Публичная философия. Литтл, Браун энд Ко, Бостон, стр. 21.Конец перевода
Комментариев нет:
Отправить комментарий